Доктор Обломову об образе жизни

Обломов печально тряхнул головой:
— Плохо, доктор. Я сам подумывал посоветоваться с вами. Не знаю, что мне делать. Желудок почти не варит, под ложечкой тяжесть, изжога замучила, дыханье тяжело... — говорил Обломов с жалкой миной.
— Дайте руку, — сказал доктор, взял пульс и закрыл на минуту глаза. — А кашель есть? — спросил он.
— По ночам, особенно когда поужинаю.
— Гм! Биение сердца бывает? Голова болит?
И доктор сделал еще несколько подобных вопросов, потом наклонил свою лысину и глубоко задумался. Через две минуты он вдруг приподнял голову и решительным голосом сказал:
— Если вы еще года два-три проживете в этом климате да будете все лежать, есть жирное и тяжелое — вы умрете ударом.
Обломов встрепенулся.
— Что ж мне делать? Научите, ради бога! — спросил он.
— То же, что другие делают: ехать за границу.
— За границу! — с изумлением повторил Обломов.
— Да; а что?
— Помилуйте, доктор, за границу! Как это можно?
— Отчего же не можно?
Обломов молча обвел глазами себя, потом свой кабинет и машинально повторил:
— За границу!
— Что ж вам мешает?
— Как что? Все...
— Что ж все? Денег, что ли, нет?
— Да-да, вот денег-то в самом деле нет, — живо заговорил Обломов, обрадовавшись этому самому естественному препятствию, за которое он мог спрятаться совсем с головой. — Вы посмотрите-ка, что мне староста пишет... Где письмо, куда я его девал? Захар!
— Хорошо, хорошо, — заговорил доктор, — это не мое дело; мой долг сказать вам, что вы должны изменить образ жизни, место, воздух, занятие — все, все.
— Хорошо, я подумаю, — сказал Обломов. — Куда же мне ехать и что делать? — спросил он.
— Поезжайте в Киссинген или в Эмс, — начал доктор, — там проживете июнь и июль; пейте воды; потом отправляйтесь в Швейцарию или в Тироль: лечиться виноградом. Там проживете сентябрь и октябрь...
— Черт знает что, в Тироль! — едва слышно прошептал Илья Ильич.
— Потом куда-нибудь в сухое место, хоть в Египет...
«Вона!» — подумал Обломов.
— Устраняйте заботы и огорчения...
— Хорошо вам говорить, — заметил Обломов, — вы не получаете от старосты таких писем...
— Надо тоже избегать мыслей, — продолжал доктор..
— Мыслей?
— Да, умственного напряжения.
— А план устройства имения? Помилуйте, разве я осиновый чурбан?..
— Ну, там как хотите. Мое дело только остеречь вас. Страстей тоже надо беречься: они вредят лечению. Надо стараться развлекать себя верховой ездой, танцами, умеренным движеньем на чистом воздухе, приятными разговорами, особенно с дамами, чтоб сердце билось слегка и только от приятных ощущений.
Обломов слушал его, повеся голову.
— Потом? — спросил он.
— Потом от чтения, писанья — боже вас сохрани! Наймите виллу, окнами на юг, побольше цветов, чтоб около были музыка да женщины...
— А пищу какую?
— Пищи мясной и вообще животной избегайте, мучнистой и студенистой тоже. Можете кушать легкий бульон, зелень; только берегитесь: теперь холера почти везде бродит, так надо осторожнее... Ходить можете часов восемь в сутки. Заведите ружье...
— Господи!.. — простонал Обломов.
— Наконец, — заключил доктор, — к зиме поезжайте в Париж и там, в вихре жизни, развлекайтесь, не задумывайтесь: из театра на бал, в маскарад, за город с визитами, чтоб около вас друзья, шум, смех...
— Не нужно ли еще чего-нибудь? — спросил Обломов с худо скрытой досадой.
Доктор задумался...
— Разве попользоваться морским воздухом: сядьте в Англии на пароход да прокатитесь до Америки...